Моя история Победы | Александр Лан

"Родителей, значит, я потерял очень быстро. Ушел в партизаны, чистил картошку. Мне это не нравилось, и я сбежал с действующими войсками на восток. Меня не хотели принимать, но все-таки потом, когда я заплакал, меня оставили, сшили мундир. Я стал снайпером. Это было сложно, потому что за снайперами немцы активно охотились, но мне везло.

Один из случаев - командир попросил меня незаметно для немцев проскочить туда, где оборвался провод связи, и соединить. Однако это не удалось: немцы начали наступление. Я притворился мертвым, фашист даже ногой наступил мне на правую руку.

После тяжелого ранения лежал в Ленинграде. А попал я в госпиталь совершенно случайно. Когда стреляли по нашей позиции, я получил ранение, залез в воронку, где готовили захоронение наших мертвых солдат и офицеров. Там я потерял сознание. У меня на правой руке были часы немецкие. Когда их стали снимать, я, видимо, шевельнулся. Кто-то сказал: «Мужики, пацан-то живой!».

Как попал в Ленинград, я не знаю, не помню: был без сознания. Когда пришел в себя, ко мне подошел врач. Я весь был забинтованный, получил 17 ранений. Я спросил: «Где я?». Врач ответил: «Все будет хорошо, пацан! Мы тебя вылечим, поедешь на Большую землю».

После лечения мне на память в правом коленном суставе остался осколок, который удалить не рискнули. Единственное, что они могли сделать, - ампутировать ногу. Конечно, я на это не пошел. 

В один из дней приехал знакомый мне Герой Советского Союза Бурдейный. Он посмотрел на меня: «Ты что здесь делаешь?!». Я отвечаю: «Как что делаю? Я лечился, товарищ генерал!». Дальше происходит такой диалог:

- Подлечили?

- Так точно!

- Давай справку.

- У меня справки нет!

- Как нет? Ты же лечился.

- Я скурил ее.

- Ты что куришь?

- Нет.

- Значит, врешь!

- Вру.

И вот этим юмором я понравился ему, меня зачислили в 2-й отдельный танковый корпус. Там я стал водителем-стрелком.

Когда мы наступали на Кенигсберг, произошел бой между танками нашего корпуса и немецкими, но перевес был на нашей стороне.

Фашисты стали отступать, я увидел, что в одном из немецких танков остались живые люди. Попросил у командира разрешение на то, чтобы проверить свое предположение. Залез я туда и увидел живого немца. Я ему говорю: «Хенде хох!», а он мне по-русски говорит: «Не стреляй». Я обалдел. Спросил его: «Так ты что, русский?» - Он: «Нет, но мой папа кончал военную академию в Москве». Я привел его в штаб, доложил о случившемся.

Мне сказали: «Слушай-ка, ты допрыгаешься, тебя прибьют когда-нибудь. Что ты лезешь? Такой бой, а ты лезешь?».

Я подбил 17 танков немецких, мне надо Героя дать.

О том, что война закончилась, я узнал по рации. Праздновал вместе со всеми.

Я помню, что, когда только началась война, когда из Минска я шел с войсками в Полоцк, мы там остановились. Там оказался детдом, а взрослых не было. Ребятишки мне говорят: «Дядя, ну не оставляй нас». А мне тогда было 14 лет! Я связался со штабом, пришла машина, и детей отправили в глубокий тыл. 

Когда это время прошло, меня спросили: «Страшно все-таки было вначале?». Я ответил: «Да, но потом я привык».

Что меня спасало на войне – это нечеловеческая интуиция. Я знал, когда упадет мина". 

Встретились с ветераном и записали его историю активисты "Молодой Гвардии" в рамках проекта "Герои нашего времени"