Худенькая женщина в черных одеждах и белом платочке на костылях ковыляла мне навстречу от Благовещенского храма. Я сразу ее узнала - это была Мария Вертянова, или, как ее часто называют, мать Мария, насельница богадельни при пензенском Троицком женском монастыре.
Мы с ней познакомились в прошлом году как раз на открытии приюта для одиноких женщин, и потом я еще несколько раз встречала ее в городе: на Спасских вечерах и возле памятника Первопоселенцу, где она постоянно кормит голубей овсяными хлопьями. И она меня вспомнила.
- Вы тогда у нас были с фотографом, и мой снимок в газете напечатали. Спасибо вам!
- Не за что, - отвечаю.
- Да вы просто не знаете, что было дальше, - воскликнула Мария. - Эту фотографию увидела моя подруга, с которой мы потерялись десять лет назад, и разыскала меня! В общем, она теперь тоже здесь, в богадельне.
ВОТ ТАК ИСТОРИЯ!
На следующий день мы с благословения игуменьи Троицкого монастыря матушки Александры навестили подруг.
ПОКУШАЙ, СЕСТРЕНКА...
С виду они совсем не похожи: 75-летняя сухопарая Мария Григорьевна Вертянова, всегда с серьезным выражением лица и пристальным взглядом, и 80-летняя кругленькая, мягонькая, улыбчивая Мария Михайловна Адаева.
Однако они с юных лет были близки по духу, обе набожные, всегда оставались стойкими в вере, несмотря на мощную атеистическую пропаганду. Обе бездетные - ни та, ни другая не были замужем. И обе много страдали в жизни...
Маруся Адаева осталась сиротой в возрасте шести лет. Отец погиб на фронте в 1941-м, а в 1943-м от тяжелой болезни умерла мама.
Так сложилось, что на тот момент никто из родственников не смог стать опекуном Маши и двух ее старших братьев. Несчастных детей отправили в Беднодемьяновский (ныне Спасский) детский дом.
Потом старший брат поступил в одну из школ ФЗУ, а среднего, Сашу, по какой-то причине перевели в другой сиротский приют. Судьба развела их на годы.
Маруся, до конца так и не оправившись после смерти родителей, тяжело переживала разлуку с братьями. Сильнейший нервный стресс и постоянное недоедание в военное и послевоенное время подорвали ее здоровье. Первый эпилептический припадок случился у девочки, когда она училась в четвертом классе.
ПОМОЩЬ БОГОРОДИЦЫ
Приступы мучили Марусю чуть ли не каждую неделю. Она пусть с трудом, но окончила семь классов с хорошими оценками. Тогда это приравнивалось к современному основному образованию. А дальше - тупик. С диагнозом «эпилепсия» девушку отказывались брать в какое-либо профессиональное учебное заведение и в работе отказывали. Так она перешла из одного казенного дома в другой - Грабовский дом престарелых (сейчас в нем находится психоневрологический интернат).
На удивление, Маша не чувствовала там себя потерянной. Ее окружали добрые люди. Услышала однажды, как бабки тихонько поют незнакомую песню, в которой упоминаются Богородица, Господь Иисус Христос, Святая Троица. Это был духовный стих.
Девушка вдруг вспомнила давно забытые слова покойной мамы: «Маруся, если будет тяжело, молись Пресвятой Богородице, она тебя защитит от всех невзгод».
В доме престарелых Маша провела несколько лет, и все это время ее пытались лечить. Иногда месяцами не выходила из больницы. Все было тщетно.
Однажды, измученная очередным припадком, она взмолилась: «Матушка Пресвятая Богородица, помоги, сделай так, чтобы припадки прекратились. Пусть не навсегда, пусть хоть на три года, но хочется по-человечески пожить!»
Через неделю девушке показалось, что приближается приступ, она легла на кровать, и... ничего не случилось. Маша выздоровела!
Ее жизнь началась заново в 27 лет. Она поступила работать на стройку, получила место в общежитии, тяжелый физический труд ее не пугал. Маруся вполне могла бы закрепиться в Пензе, со временем, наверное, получила бы квартиру. Но у нее были другие планы.
И однажды ее подруга и тезка Маша Вертянова получила письмо: «Устала мотаться по казенным домам. Хочу вернуться в Яксарку, к маминой могиле».
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Родители Маши Вертяновой пострадали за веру при Сталине. Отец ее, Григорий, был псаломщиком в храме села Арапино Шемышейского района (в нескольких километрах от Старой Яксарки, где родилась Мария Адаева), мать, Ольга, - звонарем.
- Папу арестовали якобы за контрреволюционную агитацию и отправили в лагерь под Архангельском, - рассказывает Мария Григорьевна Вертянова. - Мама с десятимесячным первенцем отправилась вслед за ним добровольно. В дороге мальчик занемог и умер.
К сожалению, это была не первая тяжкая потеря супругов Вертяновых. Трое из их четверых детей не дожили до совершеннолетия. Осталась только младшая, Маша, родившаяся уже после возвращения родителей из ссылки обратно в Арапино.
С Марусей Адаевой она познакомилась в Старой Яксарке. Вертяновы дружили с Марусиными двоюродными сестрами, и те пригласили их однажды всей семьей отметить какой-то праздник. В это же время у родственников гостила и Маруся. Ей тогда было 20, Маше Вертяновой - 16.
Девушки быстро нашли общий язык, сдружились и стали как родные сестры.
Ради подруги Маша пожертвовала, можно сказать, своими ногами. Маруся тогда жила уже в Яксарке. Но возвращение на родину принесло не только радость. Кроткую, тихую старую деву невзлюбили соседи и стали всячески изводить. Маруся терпела молча, но однажды не выдержала, пожаловалась подружке.
Решительная Маша тут же собралась в Яксарку: мол, поживу у тебя в доме недельку-другую, поставлю твоих соседей на место.
В путь из Арапина двинулась на ночь глядя и заблудилась. Ночь простояла в снегу, стараясь не заснуть. Утром Машу по следам нашел отец и буквально приволок в дом Маруси. Прошли еще сутки, прежде чем в село по бездорожью добралась машина скорой помощи. За Машины отмороженные ступни врачи сражались полгода. И в итоге отняли обе наполовину.
НОВЫЙ ДОМ
Жизнь развела подружек уже в зрелом возрасте. Мария Вертянова, похоронив родителей, ушла странствовать по Пензенской области, обошла на своих искалеченных ногах все храмы и монастыри Сурского края.
Мария Адаева осталась в Яксарке, приложила много сил, чтобы в родном селе появился, наконец, если не храм, то хотя бы молитвенный дом. Несколько лет проработала в нем алтарницей.
Только вот силы с каждым днем стали убывать, а ухаживать за Марией Михайловной было некому. Она часто вспоминала свою любимую подружку Машу: где скитается, жива ли? И вдруг однажды сотрудницы принесли ей свежий номер «Пензенской правды»: «Теть Марусь, смотри, при монастыре в Пензе богадельня открылась. Может, и тебе туда?» Она взглянула на фото к статье и обомлела: вот же она, Машенька моя дорогая!
Теперь они живут в одной комнате, как родные сестры. Много беседуют на духовные темы, вспоминают минувшее, иногда ссорятся, но быстро отходят, помня, что Господь велел прощать друг друга до семижды семидесяти раз.
Наталья Сизова
«Пензенская правда», № 37, 16 сентября 2016 г.