В четверг, 21 сентября, глава Кузнецка Сергей Златогорский рассказал о бедах и несчастьях, которые пришлось пережить его семье. Свой пост в соцсетях он приурочил ко дню памяти деда - Ивана Васильевича Златогорского.
«Он родился в 1907 году в селе Малая Ижмора Земетчинского района, был старшим из трех сыновей в крестьянской семье. Его отец - мой прадед Василий Иванович - был грамотным (окончил церковно-приходскую школу) и своим сыновьям тоже дал посильное по тем временам образование», - начал глава Кузнецка.
На годы их взросления пришлись смута и последствия Гражданской войны. Когда появилась возможность более или менее уверенно заниматься мирными делами, все тоже шло не так уж гладко.
«Еще один брат деда Сергей (в его память меня и назвали), было ему лет 5-6, стал жертвой слонявшихся по округе бандитов: они его убили и съели. Такие вот времена были...
Четыре крепких, трезвых, работящих мужика в семье - это сила. И они подняли свое, как сейчас называют, «крестьянско-фермерское хозяйство» на достойный уровень, даже завели собственную «просорушку» (мельничку), работали сами, без наемных рабочих», - продолжал Сергей Златогорский.
Вскоре дед женился на Пелагее Федоровне - будущей бабушке рассказчика, которую он называет тихой и кроткой.
«В 1932 году у них родилась дочь. Но тут грянула коллективизация, и однажды вечером семью предупредили, что утром «за ними придут» - раскулачивать. Спешно собрав что смогли, а в основном - побросав нажитое, всей семьей запрыгнули на крышу какого-то поезда и поехали в Среднюю Азию. Снялись так спешно, что моя прабабушка Пелагея Антоновна, гостившая в это время в другой деревне у родственников, нашла своих в Узбекистане только спустя полтора года», - вспомнил Златогорский.
5 лет семья скиталась от Ташкента до Хорога, дед работал на строительстве каналов и дорог. После амнистии все вернулись в родные места.
«С нуля построились в Земетчино, вступили в колхоз. В 1937 году на свет появился мой отец. Деда забрали на финскую войну, по окончании войны он демобилизовался. Но в 1941 году, с началом Великой Отечественной, вновь призвали. Служил связистом в артиллерии, воевал в Крыму, потом их часть эвакуировали в Новороссийск, откуда уже в 1942-м перебросили в Севастополь.
Там летом 1942-го, с падением Севастополя, попал в плен (семье сообщили «пропал без вести»). Пережил в плену очень многое, не раз был на пороге смерти, о чем скупо рассказывал, было видно, что воспоминания тяжелые. Но, как говорится, бог миловал, сумел выжить. Зимой 1945-го, воспользовавшись неразберихой у немцев, которые готовились к отступлению из города Котвиц (нынешний польский Катовице), успел забежать в какую-то контору и на попавшейся под руку тетради карандашом написал: «Первому советскому солдату. Я такой-то, адрес, имя жены, сообщи, что я жив, со мной - такие-то (данные его товарищей по несчастью)».
Волею судьбы первым данный документ обнаружил солдат из соседнего района, он вырвал листок и со своей припиской отправил бабушке. Так семья узнала, что дед жив. А бумага эта хранится как реликвия в домашнем архиве. В марте 1945-го дед с товарищами из плена сбежал, вышел к нашим, был зачислен в воинскую часть. Демобилизовался в 1946-м, вернулся домой», - говорится в сообщении.
Позже дед рассказчика работал в местных колхозах и совхозах, в отделении Госбанка, на пенсии дежурил в котельной.
«Но главным его занятием всегда было крестьянское дело, в котором он был профессор. Всегда держал кучу скотины, огромный огород и сад, пчел, а картошки сажал, наверное, гектар. В три-полчетвертого подъем - и пошел хозяйничать. Косить за ним было - что гнаться на «Запорожце» за «Мерседесом». Крепкий был мужик. И постоянно читал: мало какая книга из районной библиотеки не прошла через его руки. До последнего, уже когда дожирала его смертельная болезнь, строил планы, верил, что справится с недугом, как всегда справлялся с трудностями жизни. Помню и чту тебя, дед. Ты меня многому правильному в жизни научил, спасибо тебе», - завершил повествование глава Кузнецка.