На малой сцене Пензенского драмтеатра прошла творческая лаборатория «Дни современной драматургии в Пензе». Зрители увидели сценические читки спектаклей в исполнении актеров драмтеатра, «Театра доктора Дапертутто», «Театра на обочине», а также сборного состава исполнителей под руководством худрука Пензенского ТЮЗа Владимира Карпова.
Гостем и экспертом проекта стал известный российский театральный критик, преподаватель ГИТИСа Александр Вислов.
- Впечатления крайне позитивные! - сообщил корреспонденту «МЛ» Александр Александрович. - Люди ищут новые формы, идет движуха, как говорит молодежь. Стали появляться молодые режиссеры, публика начала молодеть.
Хотя та же читка пьесы Ивана Вырыпаева, где мелькали нецензурные выражения, вызвала у многих неоднозначную реакцию. Но это авторская задумка, к тому же на афише был указан возраст - «18 плюс».
- Русский театр по-прежнему занимает ведущие позиции в мире?
- Во всяком случае он по-прежнему один из самых интересных и необозримых. Никто не знает, сколько театров в России. Одни исчезают, другие появляются, тем более что грань между любителями и профессионалами размывается все больше.
Невольно ощущаешь мощь огромной театральной державы. В 7 вечера зажигаются театральные рампы во Владивостоке, и постепенно они включаются по всей стране, двигаясь на запад.
Три дня назад я был в маленьком городке Буинске в Татарстане - население 25 тысяч человек. Там начинали с самодеятельного театра, и в итоге Шаймиев дал им статус муниципального. А теперь в этом городке организовали I фестиваль народов Поволжья и Урала! Молодцы! Кстати, согласно статистике, из городов, где есть театры, молодежь уезжает реже. Получается, театральная жизнь все общество меняет к лучшему.
- Вы приверженец классического или экспериментального театра?
- Иногда классический бывает таким тоскливым, что просто туши свет. И наоборот - случается, что театр экспериментальный, но бессмысленный. Поэтому я приверженец осмысленного театра, независимо от того, какую эстетику исповедует художник.
Конечно, жизнь требует поиска новых форм, смелых идей, и порой вдохновляешься дерзкими идеями молодых. На сцене нет ничего лучше, чем живой человек, а достигается это не только за счет русского психологического театра. Жаль, что под его знаменем сегодня нередко делают маловразумительную халтуру.
- Многие актеры и режиссеры, приезжая в Пензу, утверждают, что многому их научила школа Мейерхольда. А что она значит для вас?
- Мейерхольд - многоликий, величайший экспериментатор, один из тех, кто определил профессию режиссера как автора спектакля. Раньше в театре был приоритет драматурга, но благодаря Всеволоду Эмильевичу театр стал авторским откровением режиссера.
Как всякий настоящий художник, он менялся вместе со временем. После революции был убежденным коммунистом, посвящал спектакли Троцкому. Потом понял, что происходит что-то не то, ушел в скрытую оппозицию. В 1920-е начал внутреннее сопротивление, прятал, как говорится, фигу в кармане.
У него был очень сложный характер, многие артисты от него уходили со скандалом, но затем они же с уважением вспоминали своего учителя. Мартинсон, Ильинский, Гарин, Жаров, Охлопков, Эйзенштейн - все они прошли школу Мейерхольда. К сожалению, сейчас режиссера такого масштаба нет. Будем верить, что когда-нибудь он появится в Пензе.
Яков Белкин
«Молодой ленинец», № 14, 4 апреля 2017 г.