В Никольском районе состоялся крестный ход

penzainform.ru писал(a):

разрушенного в 30-е годы прошлого столетия

Чаще надо такие хороводы проводить, чтобы еще больше злить нормальных людей.

Правильно писать "в фундаменте". "на котловане", "мерило", "оссенниззатор"

А ведь недавно убеждали, чтобога нет

Гость писал(a):

А ведь недавно убеждали, чтобога нет

penzainform.ru писал(a):

. На фундаменте разрушенного собора епископ Кузнецкий и Никольский Нестор совершил молебен.

Ну и слава Богу. Теперь жизнь наладится.

Гость писал(a):

Ну и слава Богу. Теперь жизнь наладится.

Гость писал(a):

Ну и слава Богу. Теперь жизнь наладится.

теперь мелочь осталась - найти как из бюджета отжать денег на новую торговую точку для нового попа.

Больше молебнов-всяких и разных! Ударим молебном по бездорожью,разгильдяйству и бюрократизму!

Гость писал(a):

На богоугодное дело деньги всегда найдутся.

Кто верит, пусть содержит. Мухи (попы) отдельно, мясо (госбюджет) отдельно.

Гость писал(a):

Чаще надо такие хороводы проводить, чтобы еще больше злить нормальных людей.

Гость писал(a):

давно пора церковную десятину вернуть. Веришь в восточное божество - содержи его жрецов!

Гость писал(a):

Тогда они еще лучше жить будут.

"в Покровский Шиханский женский монастырь"

"Красного Гиганта" нет,работы нет - всех женщин в монастырь.

Там вдали за рекой жарко печи горят,

Пограничникам грозным не спится,

Но, не зная о том, пармезанский отряд

Продвигался к российской границе.

Шли лосось и сыры, был не слышен их шаг,

Шли не в ногу, без шуток и песен,

Чтоб не выследил враг, применяя собак,

Впереди шла рокфорная плесень.

Они шли, заграничные сняв ярлыки,

Документы подделав, как надо,

Вдруг вдали у реки замелькали штыки,

Это - Сельхознадзора засада.

Дети Альп, Пиреней, Барселон и Лозанн

Строй нарушили пеший и конный,

Но бесстрашный седой пожилой пармезан

Первым встал в боевую колонну.

Оглядевши свою камамберную рать,

Улыбнулся светло и лучисто

И воскликнул: "Не страшно в бою помирать

Итальянскому контрабандисту!"

И в жестокий последний решительный бой

Понеслась санкционная тонна,

Иберийский хамон вдруг воспрял головой,

Хоть и нет головы у хамона.

А враги уже близко, в полшаге от нас,

Вот уже на потеху ютьюба

Слева врезались в палки копчёных колбас

Пограничников острые зубы.

Справа к бою готов полк голландских цветов,

Их на свадьбе в Бурятии ждали,

Только этих цветов не дождётся никто,

Всех в жестоком бою порубали.

В маасдамах наделали новеньких дыр,

Хоть и так они были дырявы,

- Умираю за мир! - прокричал один сыр

В животе пожиральцев халявы.

- Не дождётся продуктов российский народ,

Уничтожить их всех без разбора! -

Возвестил фуагрою измазанный рот

Представителя Сельхознадзора.

Но нахмурил вдруг брови чиновник-пузан,

Доложил ему кто-то несмело:

От расправы ушёл пожилой пармезан

И радистка его, Моцарелла.

Самый зоркий боец на берёзу залез,

Оглядел всё биноклем по кругу,

Чтоб найти пармезана, срубили весь лес.

В общем, взяли - его и подругу.

Пытку тёркой, ножами без слов перенёс

(от природы сыры - молчаливы),

Лишь в конце на последний ответил вопрос,

Улыбнувшись без страха брезгливо:

- Что спросили? Как я бы хотел умереть?

Не от рук тех, кто мозгом контужен.

Я хочу, чтоб могла бы меня натереть

Старушонка на нищенский ужин!

Передам, что хамон передать вам просил,

Чтобы вы там, в Кремле, рассказали:

Он мечтал, чтоб его волонтёр подносил

Всем бомжам на Казанском вокзале!

Возмутился чиновник: - "Ты что! Боже мой!

Мы своих не меняем позиций!"

Он отрезал от сыра кусочек домой

И отдал его в руки убийцам.

- Жаль, что вашим от вас уже некуда бечь… -

Так сказал пармезан перед смертью,

И с улыбкой шагнул в разожжённую печь,

Не просивши пощады, поверьте.

Мы от голода, стужи, тюрьмы и сумы

По традиции не зарекались,

А вдали за рекой поднимались дымы,

На границе продукты сжигались…