Спецпроект «История Победы» | Сергей Шилов

Сергей Корнеевич Шилов (1918 - 2003 гг.)

530-й стрелковый полк 156-й стрелковой дивизии, полковая разведка, старшина. За время войны мой дедушка побывал на четырех фронтах. Опишу два случая из его военных боевых историй, которые будут передаваться из поколения в поколение. До Прибалтики он воевал на Северном Кавказе, это 42-43-й годы, когда немцы рвались в нефтяные районы Грозного и Баку. И вот в бою под Курсавкой (Беслан, Эльхотово) он был пулеметчиком, стал менять ленту с патронами, нагнулся, потянулся за ящиком - и тут немец выстрелил в него. Пуля прошла в нескольких миллиметрах от сердца, выходного отверстия не видно, а на спине входное в виде листа осины или ольхи. Отметина на всю жизнь. Тяжелораненого, его лечили в госпиталях Сухуми, Баку и других. Было опасное ранение, легкие заполнились жидкостью и мешали сердцу, но нашлась врач-женщина, которая спасла ему жизнь. Легкие очистились, сердце заработало, но после госпиталя - снова в бой, теперь Белоруссия, Эстония, Литва, Латвия; до самого Кенигсберга разведгруппа деда не дошла 8 км, их вернули назад, т.к основные силы наших были позади. За операцию под Курсавкой деду дали медаль «За Отвагу», самую ценную и дорогую для солдата и офицера. Ему после войны давали разные награды, медали и ордена, в т. ч. орден Отечественной войны 2-й степени, но в основном это были уже юбилейные награды. Еще самые ценные у него – орден Боевого Красного Знамени и медаль «За отвагу», которые были заработаны его кровью за Родину. Дед был смелый разведчик, хорошо плавал и рисковал своей жизнью для спасения Родины. Многие его боевые товарищи после войны вспоминали его и писали ему письма с благодарностью, а особенно из г. Волгограда, хотя он там ни разу не был. Президенты Б. Н. Ельцин и В. В. Путин каждый год на праздник Победы 9 Мая присылали дедушке из Кремля теплые поздравления. Похоронен дедушка на Новозападном кладбище со всеми почестями, и ребята из Артиллерийского института делали несколько залпов орудий в память о его боевых заслугах. Инвалид и участник войны похоронен со всеми воинскими почестями 28.12.2003 г. Спасибо тебе, мой дедушка, за ПОБЕДУ!!!

Особенно хотелось рассказать о подвиге, за который он получил орден Боевого Красного Знамени. В 1944 г. мой дедушка с боями прошел от Витебска до Либавы (Лиепая), служил в 530-м стрелковом полку 156-й стрелковой дивизии, полковая разведка, полкомвзвода (старшина). При подходе к городу Биржай противник оказал упорное сопротивление. Было дано задание пробраться в город под видом латышей и разведать силы противника. Со слов деда: «Мы пробрались в город перед рассветом, наша артиллерия начала массированный огонь, немец на танках и машинах начал спешно отходить. Дошли с боями до реки Лиелупе, наши части отбросили противника по ту сторону реки, немцы закрепились на противоположном берегу. Однажды к нам в полковую разведку пришел начальник дивизионной разведки капитан Грызлов, поставил задачу троим разведчикам-добровольцам - мне, Шилову С. К., второй был Ивлев, третьего не помню, - переправиться на тот берег реки, разведать, выяснить оборону противника и по возможности взять «языка» - пленного немца и засечь огневые точки противника. Мы прибыли на КП командира стрелковой роты ночью, нас встретил там капитан Грызлов, привел к берегу, где была в камышах замаскирована лодка. Я разделся, привязал крепко телефонный провод и «финку», переплыл на ту сторону, осмотрел местность и с помощью провода перетащил лодку с двумя разведчиками на ту сторону. Оделся, и мы поползли к кустам, откуда раньше при наблюдении немцы пускали ракеты. Там никого не оказалось. Метров 120 от нас был квадрат леса, мы поползли к нему, но не доползли метров 30 - немец начал пускать ракеты в нашу сторону. Слева была церквушка, справа домик, откуда немцы начали стрелять в нашу сторону из пулеметов. Мы засекли эти огневые точки, стало светать, мы вернулись к месту, где в камышах замаскировали лодку, дали знать по условному знаку на наш берег, нас перетащили на нашу сторону, доложили капитану, что обнаружили. На другой день нашему взводу разведки было дано задание взять контрольного «языка», было приготовлено две лодки, я так же, как и в первый раз, переплыл на ту сторону, осмотрел местность, перетащил вторую лодку. Все были в сборе. Распределили обязанности и начали двигаться к лесу, где ранее были обнаружены немцы. При входе в лес слышу, немец говорит: «Ком, ком», я прыгнул на бруствер, схватил немца, он вырвался и выскочил из окопа. Я - за ним, ударил его рукояткой ППШ, навалился на него, он вытащил меня на другую сторону леса. Подбежали еще трое наших разведчиков, немцы начали стрелять и пускать ракеты. Мы благополучно притащили немца к лодкам и переправились на свой берег. Я был легко ранен, но задание выполнил. За это все разведчики были награждены орденами, и я был награжден орденом Боевого Красного Знамени (№ 173657). Также была заметка в дивизионной газете «Глубокий рейд». Через 2-3 дня снова пошли в наступление, не доходя 8-10 км до Кенигсберга. Так как мы шли впереди, к нам пришел связной и вернул назад в часть. Мы прибыли в Либаву (Лиепая), где наш полк держал оборону до Балтийского моря». В последнем задании в ночь с 18 на 19 февраля 1945 года дед был ранен и контужен, опять госпиталь, а затем запасной полк в Ленинграде, откуда в октябре 1945 года по указу Президиума Верховного Совета СССР был демобилизован как имеющий три и более ранений (всего четыре). Награжден медалью «За отвагу» и другими орденами и медалями. После войны предстоял выбор: куда ехать, где жить и работать. Остановился в г. Куйбышеве и устроился на железную дорогу, где и проработал до самой пенсии. Там же, в Куйбышеве, встретил Нину Давыдовну Павлову (26.06.1920 - 29.05.1994), свою будущую жену и мою будущую бабушку. 10 января 1946 года они поженились и прожили вместе до конца. Хотелось бы еще несколько строк подробнее написать про бабушку, выжившую в блокаде Ленинграда. «Судьба Нины была трудной. Мать ее умерла, когда ей было всего лишь 5 месяцев, и заботы легли на плечи ее старшей сестры Натальи, которой самой было всего 10 лет. Но кое-как выжили, а это был 1920 год. Нина жила то у одних родных, то у других (было три дяди), окончила семь классов и уехала в Ленинград, который стал самым любимым и самым страшным городом. 22 июня 1941 года началась война, а ей исполнился 21 год. Она работала паспортисткой при 1-м хозяйстве управления делами Ленсовета, жила в 4-м общежитии. С начала войны никуда не уезжала, на казарменном положении, охраняли свой большой дом (Кировский проспект 9-26/28) от зажигательных бомб, сидели на чердаках – так длилось до конца декабря 1941 года. Потом товарищи по работе стали уходить, испугавшись голода, который с каждым днем становился страшнее и страшнее. Ее подруги разбежались кто куда, кто-то к родителям, звали ее с собой, но она боялась, что не дойдет. Школу курсов медсестер разбомбили, и Нина осталась одна. Описывать дальнейшее тяжело. Как-то добралась до тети троюродной на Лахтинской. Кругом в подвалах трупы; что происходило до марта 1942 года, описывать нет силы. А еще три дня вообще не выдавали хлеба (пайка по 125 г), не было воды, только мороз, метель, по сторонам панелей черные точки трупов, а где и штабелями, друг на друге. Началась цинга, отнялись ноги, но пайка хлеба была уже 300 г, как-то мясо давали по 100 г мороженое - не отходя от прилавка, съела. Стали давать сушеный картофель по 100 г, сушеные дыни. Но она закалилась в детстве, оставшись в 5 месяцев без матери. Все молились и ждали, что скорее прибрал бы ее Бог, но бабушка сказала, что сирот Бог любит, а счастья не дает. В начале мая 1942 года, еле передвигая ногами, шла за водой, и ее узнала Ваха из ЖЭУ, которая состояла в зенитной батарее. «Она испугалась меня, отругала и посоветовала идти, где записывали молодых на работу на болоте торфяном, где дают рабочую карточку и 3- 4-разовое питание». Таким, как она, сказали, что ходячих трупов им не надо; кто сам залезет в машину через борт, того возьмут. «Тут товарищи помогли втащить в машину, а Зоя Потапенко поддержала меня внизу, а потом и ее друг помог. Так мы оказались на торфпредприяти «Янино» в Колтушах, ходили туда за щами из зеленых листьев. Появился щавель, вот и ели то, что появлялось. Многие отравились травой, грибами; я ела щавель, и через месяц цинга с ног стала сходить. Нас называли «дистрофики ленинградские», но мы стали приносить пользу, перевыполняли план, за что нам давали шоколад, водку, которую мы меняли на солдатские буханки хлеба. Солдат и «катюш» было много: готовили прорыв блокады. Песни их, стройные походы рядом были слышны и видны и остались в памяти до конца дней жизни. Осенью 1943 года пришел уцелевший из пехоты Николай на болото и сказал: «Девочки, осталось нас в живых несколько, все эти шеренги стройные, ходившие здесь с песнями, легли там навечно». В августе 1944 года я уволилась, всю молодежь отправляли на восстановление города, прошла 4-месячные курсы маляров-штукатуров, поработала на Дворцовой площади в Эрмитаже, потом ремонтировали и школы. В 1945 году 2 ноября я уехала в Куйбышев разыскать отца Давида Павловича, который накануне дал знать о себе. Его я не видела с 1932 года, когда мне исполнилось 12 лет». Вот там, в Куйбышеве и встретились в ноябре 1945 года мои предки, а в январе 1946 года поженились. Вот такая история нашей семьи. Нина Давыдовна награждена знаком «Житель блокадного Ленинграда», который был ей вручен 29 января 1990 года, а также есть удостоверение райсобеса г. Пензы, что предъявитель состоял на штатной должности по вольному найму в действующей армии и имеет право на льготы (выдано 06.06.1990г. бессрочно). Бабушка долго и тяжело болела и скончалась в Пензе 29 мая 1994 г., похоронена на Веселовском кладбище. Мир праху ее.

P.S. Мы в неоплатном долгу перед теми, кто защищал нашу Родину, держал оборону, да и просто перед теми, чьи глаза смогли все перенести, всю боль страшной и беспощадной войны и передать нам вместе с голубым небом, в которое смотрят сейчас их внуки и правнуки. Вечная им память! Вечное им спасибо! Гордимся, помним, чтим и да будет так всегда!

Историю Сергея Кореевича Шилова прислал его внучка Шилова Наталья.